1 мая 2015 года отдала Богу душу моя старшая сестра Галя. В семье мы ее звали Галка, наша Галка.
У нас, у двух ее младших братьев и сестры, был другой отец. Когда он умирал, Галка, уходя от него из больницы, неожиданно утешила: «Не бойся, я твоих детей не брошу». Откуда у 16-летней девчонки взялись такие великие слова?! Думаю, только отец наш ведал, откуда. Когда Галке было лет пять, она подошла к колодцу, у которого кто-то забыл закрыть крышку, и загляделась на глубину; наверняка у нее бы закружилась голова и она бы упала вниз и утонула, но наш отец увидал из окна еще чужую тогда девочку, выскочил и успел схватить, словно знал, кем Галка станет для троих его детей…
С конца двадцатого века у нас с Маришей год заканчивается Иринарховским крестным ходом. В последнюю неделю июля. Это самый долгожданный праздник. Незабываемые встречи с лугами, полями, лесами, цветами, птицами… Встречи с Богом – пять дней всенощные, литургии, с десяток молебнов, панихид!!! Вечером всегда с сожалением вздыхаю: «Еще один день праздника закончился».
Один наш бывалый крестоходец на вопрос: почему он так стремится на крестный ход? ответил: «Хочу еще раз детство пережить». Поразительно точно. К концу все как дети от радости становятся: чистыми, нежными, ласковыми. И как-то часто здесь мама, детство, юность вспоминаются… Еще несколько дней по завершении я пытаюсь машинально поправить на груди иконку преподобного Иринарха, которую давно снял, – все иду в крестном ходе…
Воспоминания – это особое явление в нашей жизни. Они живут, по принципу своенравной кошки, сами по себе: приходят без спроса, уходят, не предупреждая нас, оставляя порой в сердце то грусть, то печаль, а иногда и тоску. А бывает, их не дозовёшься – они, словно играют в прядки, мелькнут какими-то неясными картинками в легкой дымке забытья, но так и не приходят. Могут они прийти и по приглашению, радуясь тому, что кому-то понадобились. Тогда их надо холить и лелеять, лёжа на диване, наслаждаясь, чем-то нежным, добрым и светлым, так и заснув в полной приятности.
Мои воспоминания, за последние 10 лет, стали навязчивыми и бесцеремонными - они приходят ко мне целым коллективом и, расталкивая друг друга, начинают терзать меня. Я же, словно загнанный в угол психоаналитик, пытаюсь разобраться в этих переживаниях, но не получается. Всё это происходит по замкнутому кругу наматывая большое количество кругов в поисках выхода и не находят его. Попробую выпустить их на волю – может, полегчает. И начну с самого болезненного, загадочного и до сих пор мне не понятного.
Сижу в саду под яблоней. Над ухом благодушно гудит бархатный шмель. Вокруг бабочки играют в догоняшки. С нежностью чувствую себя ниже их - они надо мной летают. Пчела садится на мою руку, словно на ветку дерева. Устало идет по ней и вдруг на ходу засыпает. Невольно вспоминаю Екклесиаста: сладок сон трудящегося, много ли мало ли он съест; но пресыщение богатого не дает ему уснуть. Тоже закрываю глаза. От ветра шевелятся, трепещут растения - словно вокруг играют счастливые дети. Солнце ласкает лицо сквозь мельтешение листьев. Чуть приоткрываю глаза: высоко - высоко в голубом небе кружит ястреб. Теперь всегда при виде хищной птицы вспоминаю Костю и его стихи:
Борисоглеб литературный
Я три дня собираюсь написать эту историю, но никак не определюсь к чему она: к новому ли фильму Павла Бардина «Гоп - стоп» или последнему Дню милиции.
Воспоминания – это особое явление в нашей жизни. Они живут, по принципу своенравной кошки, сами по себе: приходят без спроса, уходят, не предупреждая нас, оставляя порой в сердце то грусть, то печаль, а иногда и тоску. А бывает, их не дозовёшься – они, словно играют в прядки, мелькнут какими-то неясными картинками в легкой дымке забытья, но так и не приходят. Могут они прийти и по приглашению, радуясь тому, что кому-то понадобились. Тогда их надо холить и лелеять, лёжа на диване, наслаждаясь, чем-то нежным, добрым и светлым, так и заснув в полной приятности. 